«Как развивается дело задержанного 6 мая на Болотной» — интервью с женой Белоусова

Задержанным на Болотной площади 6 мая в начале июля продлили сроки ареста до 6 ноября. Среди них Ярослав Белоусов – студент факультета политологии МГУ, которого задержали, как и многих других, на основе показаний полицейских и видеозаписи, сделанной на митинге. В ролике заснято, как Ярослав поднимает руку и кидает в толпу что-то желтое и бесформенное. Эту видеозапись несколько дней крутили по федеральным каналам, а друзья и близкие Ярослава уверены в его невиновности. Приятель Ярослава Артем, который работал с ним наблюдателем на выборах, сказал Slon, что не знает версий, кроме того, что «нашли козла отпущения», которые бы объяснили арест Белоусова: «Да они с Тамарой ботаники. Красный диплом МГУ светит обоим. От Ярика такого вообще никто не ожидал, на видео у него вообще непонятно что в руках. Какой-то кошмар».

Адвокаты Белоусова Дмитрий Аграновский и Игорь Руденко сказали Slon, что сторона обвинения до сих пор не ознакомила их со своими материалами и собранными уликами: «Нам только говорят, что у них есть видеозапись и отсканированные снимки, но ничего не показывают. А основным доказательством вины Белоусова у них проходят показания пострадавшего – полицейского Филиппова. Он, я думаю, такой «профессиональный потерпевший». Я его фамилию слышал еще на деле по Манежке. Вы же понимаете, омоновцев не так много», – сказал Аграновский.

Белоусова уже перевели в СИЗО на Водном стадионе, и сейчас его жена Тамара Лиханова осталась одна с годовалым сыном Андреем. Она рассказала Slon, как забирали и допрашивали ее мужа, что говорят и как себя ведут следователи, и на что остается надеяться ей самой:

– Ваш муж часто участвовал в протестных акциях?

– Раньше – нет, но в этом году ему, как политологу, стало интересно движение «За честные выборы!». Он был наблюдателем на думских выборах, где видел все эти карусели и методы давления на честных людей, затем был и на президентских, уже членом избирательной комиссии с правом совещательного голоса. Писал курсовую работу по теме «Роль социальных сетей в протестном движении». Затем у него появились друзья в «Русском гражданском союзе», но официально он его активистом не стал. Сейчас наши знакомые звонят мне и спрашивают, как это так, что они не знают, что Ярослав входил в оргкомитет какой-то партии, а я отвечаю, что это все растиражировано в СМИ и блогах, что это, видимо, такой чей-то неумный пиар на нас.

– А Ярослав был 6-го мая один или с друзьями из «Русского гражданского союза»?

– Я не знаю, с кем он был сначала, но остался, в итоге, один. На связь со мной никто не выходил, но помощь приходит с разных сторон. Наши однокурсники из МГУ сделали сайт, на котором организовали сбор средств. Туда все приходит анонимно, мы не знаем даже отправителей, а суммы бывают разные.

– Кто еще вам помогает?

– На факультете от нас не отказались. Декан написал Ярославу хорошие рекомендации, которые мы предоставляли в суде, когда просили оформить мужу хотя бы домашний арест, на крайний случай. Обещали никаких санкций ко мне (мне восстанавливаться после академического отпуска в сентябре) и к нему потом не применять. Сейчас тяжело, потому что у меня нет работы, а Андрея особо не с кем оставить. Даже чтобы отвезти передачу. А с собой в СИЗО ребенка не возьмешь, вы же понимаете. Да еще и в суде, когда я взяла на процесс Андрюшку, приставы стали говорить, что с ним нельзя, и так далее. Сейчас приехала мама Ярослава из Минеральных Вод, она помогает, но ей ведь скоро уезжать.

– Где сейчас ваш муж?

– Он в СИЗО на Водном стадионе. Сидит в камере на девять человек. Ему там, конечно, тяжело с его бронхиальной астмой и курящими соседями, но духом он не падает. Пишет в письмах, что даже не скучно, когда много народу. Его там часто переводят из камеры в камеру – одно время он даже был в двухместной, вместе с экс-министром госимущества Кабардино-Балкарии. Оперативники к нему ходить перестали – раньше пытались, как говорят наши адвокаты, выяснить у него источники финансирования и выбить показания на лидеров. А какие показания могут быть? Он никого не знает из более-менее известных лиц. Нам не дают свидания. И ладно бы, мне, но не дают даже его маме, с которой они год не виделись. Причем, следователь Алексей Дабарин обещал мне, что свидание будет, но я уже, конечно, знаю, что обещаниям верить не стоит.

– Кто ведет ваше дело?

– Следователи там постоянно меняются, концов невозможно найти. Дабарин ведет, но он не главный, просто входит в группу, у которой каждый раз почему-то новый руководитель. Сейчас это вроде некий Стрижев.

Софья Шайдуллина, Slon.ru